Дневники сотрудниц ЗААГСа

Настя, отдел нежности

23 сентября

Я надела платье, которое полгода назад мне отдала моя первая бостонская жена и накрасила губы. Аня ушла за санитайзером. До открытия оставался час. Зашла пиарщица фестиваля, спрашивала стоит ли ей в тексте делать вид, что это не про ЛГБТ. Я рассказала ей историю бостонского брака. Не знаю, появится ли где-то этот текст.

Почти на каждой регистрации хотелось расплакаться.

Искренность невыносима: то, как люди смотрят друг на друга, то как и что они говорят. Воспоминания, которыми они делятся во время регистрации, невозможно запомнить и воспроизвести. Как будто мне включили фильм, на середине, самую сильную сцену, а я не знаю, что там до и после.

(Пыталась вспомнить, когда сама в последний раз говорила что-то подобное. Или когда это говорили мне — не вспомнила.)

Наша кураторка Анна Харсани испытывала похожие эмоции. Она заметила, что во время регистрации никто не смеялась, не шутила. Все были настроены серьезно.

24 сентября

Перед тем, как ехать в ДК Газа, пыталась работать. Мне нужно было сшить пару заказов. Получалось с трудом.

Нашла серебристое кружево — остаток того, что купила для бархатной скатерти на столе нашего ЗААГСа. Пришила к горловине черного платья с ассиметричным низом.

Оказывается, в нашем помещении очень холодно. Вчера не замечала из-за большого потока людей. Значит не смогу надеть другие платья, они слишком легкие.

Крашу губы, вижу в зеркале уставшее лицо.

Прошу Сашу Веревкина меня сфотографировать. Мне кажется, я красивая. Смотрю на снимки и не вижу ничего кроме кругов под глазами.

Нас постоянно кто-то фотографирует или снимает видео, мне не очень комфортно, но я перестаю замечать.

Между регистрациями большие перерывы.

Говорим с Анной Х. Анна показывает фотографии бара, который она обнаружила в глубине двора рядом с домом. Она туда не заходила, но ей кажется, что это гей-бар. Я рассказываю про гей-бары, о которых знаю. Потом мы обсуждаем драг квин, а еще арт-сообщество в Омске.

О моем спотыкающемся спикинге я тоже не переживаю. «Сорри фо май инглиш» — уже не говорю эту фразу по несколько раз в день.

Я не испытываю волнения первого вечера. Сегодня все буднично и неторопливо. Посетителей мало.

На регистрации говорю примерно один и тот же текст. Но понимаю ценность этих 15-20 минут для каждой пары.

25 сентября

Сегодня на мне темно-красный бархатный пиджак и черные брюки.

Первая пара пришла за 40 минут до регистрации, все свидетели и друзья тоже. Чувствую их волнение.

Хочу, чтобы этот ЗААГС существовал за пределами Арт-фестиваля.

Сегодня больше посетителей.

Заходят группы с медиаторками. Заходит и выходит пиарщица фестиваля. Заходят цис-гетеро (?) мужчины и спрашивают «почему вы исключаете мужчин», «а если мужчины живут вместе, как это назвать». Заходят пары, она уговаривает его расписаться. Возможно они не замечают лишнюю А в названии нашего проекта.

Я взяла с собой ноутбук, чтобы в перерывах заполнить договор для Кураторского форума, чтобы писать письма художницам.

Вторую пару я расписываю одна, Аня ушла поесть. Девушки просто гуляли по фестивалю и решили расписаться.

Перед сном собираю рюкзак — в понедельник у меня самолет в Екатеринбург.

26 сентября

Думаю о том, что у меня завтра самолет, что я не смогла закончить работу, что неправильно спланировала неделю. Утром начинаю оформлять отчет по расходам на наш проект.

Вспоминаю, что у меня есть странное кожаное платье, добытое летом на свопе. Его было бы неплохо надеть сегодня. Но оно мне мало.

Для последнего дня трудно выбрать наряд. Решаю быть в розовой рубашке и кофте с розами.

Сегодня семь регистраций. Среди них две пары, которые зашли случайно и после нашего рассказа осознали, что их отношения можно назвать бостонским браком.

Последней была группа из четырех человек, пришедшая со своим сценарием регистрации и кидавшая в толпу из гостей и сотрудниц ЗААГСа астры.

Мы демонтируем наш офис и музей за пять минут, нам помогают волонтерки. Идем на фуршет в честь закрытия.

Аня, отдел панка

День первый, я надела платье-тельняшку и розовый пиджак.

Пара номер ноль — это мы с Настей, нерасписанные невесты со свадебным альбомом, не выполнившие заданий тамады, потерявшие свою тамаду, теряющиеся во времени.

Первая пара, Катя и Галя, я их видела раньше по-отдельности, на протяжении всей церемонии они прижимали к груди спутанные канаты, которые оказались свадебными подарками.

Вторая пара была в золотых нарядах и с блёстками на скулах, они выгнали всех посторонних, достали настоящие кольца и надели их друг другу на пальцы. Я чуть не заплакала. Они не обещали, но клялись.

Потом пришёл Хохряков и попросил поженить его с Игнатом и Элиной, с которыми они исполняют сказки в группе «Печальная свадьба» вот уже сколько лет. Мы переглянулись и зарегистрировали триаду, послушали воспоминания, как они ездят на финский залив, и я оказалась мысленно с ними там.

Четвёртая пара, Марина и Дарья, явились в чёрном сюртуке и белом платье с фатой, и они что-то вспоминали про пиво: «тебе так шло это пиво, когда мы впервые встретились», и в этом был какой-то искренний восхищённый флирт, что у меня упало сердце на пол от флэшбеков. А потом на Марину надели корону идентичности, черную с тонкими бисерными нитями.

Конец первого дня, отказались от приглашения на свадебное афтепати.

День второй: киевская юбка с попугаями, свитер из Таллина и янтарные бусы.

Явился Верёвкин и стал нас фотографировать, а я стояла на столе и вкручивала лампочки в люстру.

Пятая пара приехала из Омска, они переоделись в декольте с голыми плечами. С ними пришла свидетельница, бывшая жена Насти, и фестивальный фотограф в раста-шапочке.

Шестая пара была вместе уже одиннадцать лет, ездила в отпуска, имела тайный язык и планы на будущее.

Седьмой стала наша кураторка Анна с художницей Клариндой, фальшивые невесты, которых поселили вместе на фестивале, но им понравилось, и они решили пожениться. Мы провели церемонию на английском, и одна другой сказала, что у неё красивые скулы. Возможно, они встретятся в Нью-Йорке и поселятся вместе.

Конец второго дня, отказались от приглашения в бар.

День третий, надела шерстяную кофту с розами, накрасила губы.

Восьмой парой стали нежно мною любимые Хе и Ю, они говорили про наряды и Шуваловский парк и восхищались талантами друг друга. С ними пришла толпа гостей с сердечками из лего, караваем и другими угощениями. Маленького пацана нарядили в платьице и попросили поднести молодым пластмассовые кольца. Пацан сорвал неудобную одежду, но кольца всё-таки поднёс. Каравай доедали весь вечер.

Девятую пару я пропустила, поскольку ушла за фалафелем, Настя их поженила, и на фотографии я увидела двух женщин, в черном и белом пальто. На их свидетельстве не хватает моей подписи (сотрудницы отдела панка).

Конец третьего дня, отказались идти на открытие выставки в Кунстхалле номер 7.

День четвёртый. Надела шерстяной халат, похожий на ковёр.

Десятой парой были Саша и её кошка Дина. Кошку показывали на экране телефона, она лежала на батарее и вела себя отрешённо, то взглядывала на нас, то воротила нос. Кошке гарантировались забота и автономия, Саше достаточно было самой кошки, гарантирующей свою кошковость.

Одиннадцатая пара поставила песню «Каспийский груз», из чего я сделала вывод, что они с Волги. Они были вместе с общаги, выглядели как полные антиподы. Обе волонтёрили на фестивале и прибежали со своих объектов.

В двенадцатой паре в последний день сменилась одна из невест.

Тринадцатая пара пришла накуренная и спонтанно решила пожениться. Их песня «Эмо Хардкор» до сих пор звучит у меня в голове. Они много смеялись и матерились, но сказали много нежного. У одной из них были длинные белые косы.

Четырнадцатая пара тоже пришла спонтанно, но сознание моё замутили предыдущие блистательные женщины, и я ничего не запомнила.

Пятнадцатой парой были кураторки фестиваля. Я влюбилась в них на первой трети церемонии, они вытаскивали камень за камнем, дошли до самого дна хрустальной салатницы и рассказали друг о друге невероятные вещи. Для каждой было заготовлено по десять змеиных колец, и они очень долго одевали их на пальцы одна другой. «Отбрей меня насухо, детка» — пела по-английски Люсиль Боган в треке, который они выбрали для бракосочетания.

Девушка из шестнадцатой пары бегала по коридорам на огромных каблуках и искала свою невесту. Когда они пришли к нам, их оказалось четверо, мы растерялись и размякли за своим бархатным столом. Они стали читать стихи: «Нас было четыре сестры…», хотя один из них был похож на брата, но какая уже разница? Я постеснялась предлагать им наши стандартные свадебные конкурсы, просто делала то, что получалось. ЗААГС оказался захвачен, и мы не сопротивлялись. Они называли странные имена, некоторые из них еще и надо было угадать, я играла злую тётку, но записывала и расписывалась, где просили. В конце они кинули букет, он развалился, но я поймала один цветок.

Конец четвёртого дня, мы пошли поесть в ресторан над крыльцом, но ушли очень быстро. Свой пойманный цветок я забыла в горшке с фикусом у выхода.